КОЗЫРНОЙ КОРОЛЬ - Страница 139

139

– Чудовище какое-то, - с трудом сдерживая смех, произнес Фауст. - Значит, ежели зарубите Канцлера, все проблемы решатся сами по себе.

– Ох, не сразу, - с тяжелым вздохом признал Данька. - Потом надо будет покончить с Ящером, сварить в машинном масле Директрису, повесить Продавщицу Мороженого, посадить на кол Билетера. Ну, еще кое-кого убрать придется. Я уж не говорю, что мы должны отдубасить очкариков и тех пацанов, которые носят длинные волосы.

– Трудное дело, - согласился герцог. - А что же ваши взрослые?

– Тупое быдло, - презрительно сказал Галь. - Им пришлась по душе такая жизнь, но мы ждем перемен.

Неожиданно Данька заявил, просверлив нирванца взглядом:

– Не-а, пацаны. Не нравится он мне. Порешить его надо, пока не заложил нас.

– Без разрешения? - ужаснулся Юлька.

– Данька прав, - веско изрек Серега. - Боцман никого не наказывает за лишнее убийство.

Фауст с интересом ждал продолжения, но поезд как назло остановился возле миниатюрного вокзала. Вдоль перрона расположились в вальяжных позах гипсовые статуи: Дискобол, Девушка с Веслом и другие атлеты массового изготовления. При виде изваяний бритоголовые засверкали глазками. Данька возбужденно закричал.

– А ну, братва, вкачаем этим ублюдкам!

Чернорубашечники деловито распечатали мешок, заполненный пинг-понговыми мячиками. «Выпороть бы вас и заставить пройти полный курс сопромата», - мелькнула злорадная мысль. Вернувшись в свою секцию плацкартного вагона, Фауст подошел к окну, желая посмотреть, подействуют ли пластиковые снаряды на гипсовых спортсменов. Однако жестокая Тень нашла способ удивить бывалого колдуна.

Изваяния зашевелились, спрыгнули со своих постаментов и устремились к вагону. Растолкав пассажиров, они прогромыхали в проходе тяжелыми каменными ступнями, а затем вернулись на перрон, крепко сжимая визжащих и слабо отбивавшихся бритоголовых киллеров-недоучек.

Разложив пацанов на станционном асфальте, статуи спустили с пленников шорты, достали откуда-то связки гибких прутиков и, весело перешучиваясь, приступили к экзекуции. Каждый посвист розги сопровождался одобрительными комментариями собравшихся зрителей.

«Малолеткам повезло, что статуи оказались просто садистами, - умиленно подумал герцог. - А будь они маньяками-педофилами?» Проходивший мимо кондуктор мстительно сказал:

– Так их, гаденышей!

– Не слишком ли сурово? - подыграл ему Фауст.

– Слишком сурово? Слишком мягко - так будет вернее, добрый рыцарь! - запальчиво ответил железнодорожник. - Житья не стало от ихнего беспредела. Ни хрена не смыслят, а все туда же - лезут обустраивать мир на свой лад. Ничего, пропишет им Канцлер революционную перестройку. Скоро этого пса Боцмана вздернут на рею - вот вам слово старого корсара.

График движения не позволил герцогу долго любоваться упоительным зрелищем расправы над пионерско-готическими мятежниками. Паровозик сделал «чух-чух», кондуктор дал свисток, и безымянный полустанок растаял в бездне Отражений. Дождавшись удобного момента, Фауст провел коррекцию реальности, после чего увидел за окном гору, оседланную монументальной громадиной семейной резиденции.

Гора и крепость были точно такими, как он их выдумал, и это означало, что цель путешествия достигнута.

Он был в Дримландии.

Прохожие на улицах вежливо здоровались, провожали его долгими взглядами. Словно знали, кто он такой и зачем приехал. Вместе с тем в атмосфере чувствовалась тревога. Фауст слышал обрывки беспокойных разговоров о врагах и войне, о беженцах и всеобщей мобилизации, а также о раненых, непрерывно поступающих в городской госпиталь.

Он поспешил в школу, но по дороге свернул к дому, где прежде находилась его лаборатория. Здесь почти ничего не изменилось, все приборы стояли на прежних местах. Вдоль стен выстроились новенькие бутыли с химикатами, а над столом склонилась знакомая фигура в белом халате.

Увидев Гретхен, Фауст почувствовал, что его губы непроизвольно растягиваются до ушей в идиотской улыбке влюбленного подростка. Девушка вскрикнула, потупила глазки, шепча слова приветствия. Фауст прикоснулся губами к нежной коже щеки, которая немедленно покрылась пунцовым румянцем. Неловко отодвигаясь, пани Маргрет доложила, что все заказанные вещества готовы и можно приступать к производству взрывчатки. Потом вдруг спросила:

– Ты приехал ко мне или работать?

– Одно другому не мешает. А чего бы ты хотела больше? Она произнесла с неожиданной горечью в голосе:

– Даже не знаю. Нам надо о многом поговорить, но враг наседает. Утром сообщили, что вчера монстры разгромили уланский полк и заняли всю прибрежную провинцию.

– Брат говорил про ваши паровые пушки, - мгновенно забыв о личном, сказал герцог.

– Батарея Валентина отразила несколько атак, но монстры погасили топки, и пушки сделались бесполезным металлом.

– Валентин - это твой брат?

– Помнишь его? Вы не ладили…

– Он жив?

– Ранен, но не слишком серьезно.

– В драках с демонами не бывает несерьезных ран, - забеспокоился Фауст, - Я осмотрю парня после сражения.

Он подумал, что сейчас не время смешивать реагенты, добывая крупицы пороха. Проще самому отправиться на передовую и навести там порядок. Не понимая, что сейчас произойдет, Гретхен послушно объяснила, где идут бои, а затем испуганно молчала, пока Амулет переносил их через пространство.

Для приземления Фауст выбрал пригорок в четверти мили от позиций потрепанной пехотной части. Солдаты Олътении окружили свой лагерь рвом и заостренными кольями, а чуть поодаль колыхались орды Хаоса. Силы врага состояли большей частью из полуразумных хищников, умеющих кое-как ковылять вдоль Черной Дороги. Однако были тут и небольшие отряды настоящих демонов, прошедших по Логрусу. От сердца отлегло - Фауст боялся худшего.

139