КОЗЫРНОЙ КОРОЛЬ - Страница 136

136

В коридоре нирванца угрожающе обступили три неопрятных существа, успешно маскировавших принадлежность к женскому полу. Бритые головы, болезненно-пористая серая кожа, желтые от дешевого табака пальцы с обкусанными ногтями. Даже покрытая жирными пятнами мешковатая одежда не могла скрыть дефектов телосложения.

Одна из дам вызывающе осведомилась:

– Вам понравилось, о чем говорят в той аудитории?

– Кое с чем можно согласиться, - признался Фауст, пытаясь протиснуться мимо малосимпатичных особ.

Однако они снова перекрыли дорогу и поинтересовались, как он относится к феминистской литературе. Вежливый ответ их не устроил, дамы настойчиво теснили герцога прочь от выбранного направления, поэтому Фауст вынужден был, смирившись, пуститься в объяснения.

– К феминисткам, - сказал он, - я отношусь примерно так же, как к гомосексуалистам - с отвращением и насмешкой. Удовлетворены?

– Нет! - взвизгнуло существо в грязной накидке, - Значит, по-вашему, если женщина не позволяет топтать свое достоинство, вытирать об себя ноги…

– Не надо демагогии, - поморщился Фауст, которому смертельно наскучил этот разговор. - Все феминистки, которых я знал, становились феминистками по одинаковому сценарию. Сначала они раз за разом посылали подальше нормальных мужчин и целеустремленно ложились только под альфонсов, жиголо и прочих ублюдков. А ближе к старости, когда теряли товарный вид и становились никому не нужны, принимались вопить: дескать, все мужчины - сволочи.

– Девочки, он - подлец, - мягко констатировала бритоголовая толстуха, а потом вдруг завизжала: - Убить мужчину!

Фауст успел увернуться от внезапно сверкнувших клинков. Три дурехи были вооружены столовыми ножами, поэтому герцог не принял их всерьез. Нирванец просто поймал за руку самую толстую и неуклюжую, а затем толкнул ее на двух других. Они упали, издавая обиженное верещание. Толпа студентов, мгновенно окружившая Фауста, разразилась овациями.

– Зря вы так, девочки, - укоризненно сказал Фауст. - Давайте расстанемся как добрые подружки. Если, конечно, сумеете отгадать простенькую загадку.

Ушибленная обладательница столового ножа мрачно буркнула:

– Конечно, отгадаем. Как известно, любая феминистка в десятки раз умнее любого мужика, озабоченного лишь размером собственных гениталий.

«Ах ты сука!» - подумал герцог и произнес благожелательным тоном:

– Прекрасно, слушайте загадку. На перекрестке Уоллстрит и Пятой авеню лежит стодолларовая купюра. С четырех сторон к ней приближаются Золушка, Супермен, Умная Феминистка и Глупая Феминистка. Все они движутся с одинаковой скоростью, все в момент начала движения находились на одинаковом расстоянии от банкноты. Кому достанется сотня баксов?

Не утруждая себя мыслительной работой, одна из дам прошептала:

– Девочки, тут какой-то прикол. Наверняка Уолл-стрит не пересекается с Шестой авеню.

– В загадке говорится о Пятой авеню, - отмахнулось другое существо. - Скорее всего, он хочет услышать, что Супермен окажется проворнее женщин.

– Наверное, это тест на математическую логику, - глубокомысленно предположила третья особа неопределенного пола. - Боюсь, придется интегрировать трансцендентные функции, причем решение все равно кроется в граничных условиях.

После этого они объявили, что задача не имеет логического решения. Фауст печально возразил:

– Увы, девочки, вы не правы. Решение есть, причем именно логическое. Купюру схватит Глупая Феминистка.

– Почему? - хором спросили все слушатели.

– Потому что остальные - вымышленные персонажи.

Помахав на прощание шляпой, он быстрым шагом ушел в боковые ответвления коридора, распугивая студентов и преподавателей - целующихся, совокупляющихся, а также распивающих спиртное без подобающей закуски.

… Длинный коридор без окон напоминает бункер ракетного командования или очередной уровень компьютерной бродилки. Вдоль потолка полыхают голубизной газосветные трубки. Бесконечным пунктиром тянутся бронированные двери. Иногда путь преграждают люки, украшенные большими красными стрелками, но и они открываются, если нажать в нужном месте.

Гораздо хуже, когда распахиваются боковые проходы. Обычно из них выбегают странного вида существа, которые пытаются броситься на пришельца. Нирванец не может с уверенностью утверждать, что ему хотят сделать что-нибудь плохое. Возможно, эти твари намерены повиснуть на шее герцога, крепко обнять, расцеловать, пожелать счастья и дать полтинник на дорогу. Однако слишком уж сильное впечатление производят их оскаленные клыки, кривые сабли когтей. Поэтому Фауст держит в левой руке автомат, а в правой - Рубильник. Обе руки работают без перерыва, и путь его отмечен грудами обгорелых трупов.

Расстреляв все патроны в автомате, он не тратит времени на смену магазина, а просто вешает оружие на плечо и выхватывает из кобуры пистолет. Снова поскрипывают двери, и на него бросаются сразу три аборигена. Фауст едва успевает разглядеть козлов, поставленных на задние копыта и украшенных декоративными крылышками. Верхние - или передние, кто их разберет - лапы заканчиваются трехпалыми ладонями, в которых зажаты тяжелые топоры. Разносится мерзкий запах грязной влажной шерсти. Фауст навскидку стреляет в двоих и рубит голову третьему. Затем герцог резко оборачивается, чтобы расправиться с парочкой жуков-гигантов, подкравшихся сзади. Из ран противников хлещет пламя, что не оставляет сомнений в их происхождении. Фауст прорывается через следующий отрезок коридора, на ходу меняя параметры Отражения…

136